Исайя 17:1—14

17  Весть против Дамаска+. «Дамаск перестал быть городом и превратился в груду камней, в осыпающиеся развалины+.  Покинутые жителями города Арое́ра+ остаются для стад, которые будут отдыхать там и никто не будет их отпугивать+.  Укреплённый город исчез из Ефре́ма+, и царство — из Дамаска+, и с оставшимися из Сирии станет то же, что со славой сыновей Израиля»,— говорит Иегова воинств+.  «В тот день слава Иакова померкнет+ и его тучное тело станет тощим+.  И когда жнец будет убирать хлеб на корню и его рука — жать колосья+, он будет подобен подбирающему оставшиеся колосья в долине рефаи́мов+.  И в нём сохранится остаток, как после обивания плодов с маслины: две-три спелые маслины на конце ветки, четыре-пять на плодоносных ветвях»,— говорит Иегова, Бог Израиля+.  В тот день человек посмотрит на своего Творца и устремит взгляд на Святого Израилева+,  не будет смотреть на жертвенники+, дело своих рук+, и не будет устремлять взгляд на то, что сделали его пальцы,— ни на священные столбы, ни на курильницы для фимиама+.  В тот день его города-крепости станут как заброшенное место в лесу, как ветвь, которую оставили из-за сыновей Израиля, и там будет опустелая земля+, 10  потому что ты* забыл+ Бога твоего спасения+ и не помнил Скалу+ твоей крепости. Поэтому ты разбиваешь приятные сады и сажаешь в них побеги чужого*. 11  Ты можешь тщательно огораживать днём свои насаждения и проращивать утром своё семя, но урожай пропадёт в день болезни и неисцелимой боли+. 12  О, волнение многих народов, бушующих, как бушуют моря! И шум племён, грохочущих, как грохочут величественные воды!+ 13  Народы+ будут грохотать, как грохочут бурные воды. Он осудит их+, и они убегут далеко и будут гонимы, как гонима ветром мякина по горам и как гоним вихрем чертополох+. 14  Вечернее время — и вот, внезапное бедствие. Утро ещё не наступило — а их уже нет+. Такова доля тех, кто нас обирает, и участь тех, кто нас грабит+.

Сноски

«Ты», в евр. ж. р., относится к Иерусалиму.
Возм., «чужого бога».