КОГДА мне было 12 лет, я впервые осознал, что могу делиться с другими чем-то очень ценным. Тогда на конгрессе ко мне подошел один брат и предложил пойти с ним в служение. Я согласился, хотя до этого ни разу не проповедовал. Он дал мне несколько брошюр о Царстве Бога, и мы отправились на участок. «Ты иди по той стороне улицы, а я пойду по этой»,— сказал он. Чувствуя волнение, я начал проповедовать по домам, и вскоре у меня уже не осталось ни одной брошюры. Так я увидел, что могу дать людям то, в чем они нуждаются.

Я родился в 1923 году в Чатеме (графство Кент, Англия). В то время многие ощущали горькое разочарование. Первая мировая война закончилась, но, вопреки ожиданиям людей, мир не стал лучше. Мои родители к тому же разочаровались в пасторах баптистской церкви, которых, казалось, больше заботило их собственное положение. Когда мне было около девяти, мама начала ходить на встречи Ассоциации Международных Исследователей Библии, где люди, которые приняли название Свидетели Иеговы, проводили свои «кружки», или собрания. Одна сестра проводила с нами, детьми, занятия, используя Библию и книгу «Арфа Божия». Мне очень нравилось то, что я узнавал.

Когда я был подростком, я с радостью делился с людьми надеждой из Божьего Слова. Хотя часто я проповедовал по домам один, я также учился, служа с другими. К примеру, как-то раз мы с одним взрослым братом ехали на велосипедах на участок для проповеди. Мы проехали мимо священника, и я сказал: «Вот идет козел». Брат остановился и попросил меня присесть с ним на бревне. Он спросил: «Кто дал тебе право решать, кто козел? Давай сохранять радость, делясь с людьми благой вестью, а судит пусть Иегова». В те годы я многое узнал о том, что значат слова «Большее счастье — давать» (Матф. 25:31—33; Деян. 20:35).

У другого зрелого брата я научился тому, что, если мы хотим давать и быть счастливыми, порой нам нужно проявлять терпение и стойкость. Его жена не любила Свидетелей Иеговы. Однажды мы служили, и брат пригласил меня к себе перекусить. Она была в ярости из-за того, что он ушел проповедовать, и начала швырять в нас упаковки с чаем. Он не стал ее отчитывать, а спокойно  положил чай на место. Годы спустя терпение брата вознаградилось: его жена стала Свидетелем Иеговы.

Мое желание делиться с другими надеждой на будущее становилось все сильнее, и в марте 1940 года я с мамой крестился в Дувре. В сентябре 1939 года, когда мне было 16 лет, Великобритания объявила войну Германии. В июне 1940 года, стоя на крыльце нашего дома, я наблюдал за тем, как мимо на грузовиках проезжали тысячи покалеченных солдат. Это были те, кто выжил в сражении при Дюнкерке. В их потухших глазах читалось отчаяние, и мне так захотелось рассказать им о Божьем Царстве! В том же году начались регулярные бомбардировки Великобритании. Каждую ночь я видел, как над нами пролетали эскадрильи немецких бомбардировщиков. В воздухе свистели бомбы, но страшнее всего было слышать, как они взрываются на земле. Утром, выходя на улицу, мы повсюду видели разрушенные дома. Тогда я еще острее ощутил, что могу надеяться только на Царство Бога.

В 1941 году моя жизнь сильно изменилась, и с тех пор она приносит мне настоящее счастье. Я был учеником судостроителя на Королевской верфи в Чатеме. Это была престижная, высокооплачиваемая работа. Служители Иеговы давно пришли к выводу, что христиане не должны воевать. К 1941 году мы стали понимать, что христиане не могут работать в сфере оборонной промышленности (Иоан. 18:36). А поскольку на верфи строили подводные лодки, я решил, что должен оставить работу и начать полновременное служение. Первое назначение я получил в Сайренсестер, живописный городок в районе Котсуолдс.

Когда мне исполнилось 18, за отказ от военной службы меня посадили на девять месяцев в тюрьму. Помню, я испытал жуткое чувство, когда за мной захлопнулась дверь камеры и я остался в полном одиночестве. Но вскоре охранники и другие заключенные стали расспрашивать меня, как я сюда попал, и я с радостью делился своими убеждениями.

После моего освобождения меня попросили вместе с Ленардом Смитом * проповедовать в нашем родном графстве Кент. Начиная с 1944 года по территории Кента было выпущено более тысячи крылатых ракет. Мы находились между Лондоном и той частью Европы, которую оккупировали нацисты, как раз в том месте, где пролетали эти  ракеты. Они наводили на людей ужас. Когда мы слышали, как глох мотор,— а это случалось очень часто,— мы понимали, что через несколько секунд ракета упадет на землю и взорвется. В то время мы проводили изучение Библии с семьей из пятерых человек. Во время бомбардировок мы укрывались под железным столом, надеясь, что он нас защитит. Впоследствии вся эта семья крестилась.

После войны я два года служил пионером на юге Ирландии. Мы и представить себе не могли, как сильно Ирландия отличается от Англии. Мы ходили по домам и говорили, что мы миссионеры и ищем жилье. Также мы предлагали журналы на улице. Но в такой католической стране, как Ирландия, это было просто глупо! Когда один мужчина пригрозил побить нас, я пожаловался полицейскому и услышал в ответ: «А чего еще вы хотели?» Мы и не догадывались, какой властью обладают там священники. Если кто-то брал у нас книги, они заставляли работодателя уволить этого человека. Из-за них нас также выгнали из дома, где мы жили.

Вскоре мы поняли, как действовать лучше всего. Остановившись на новом месте, мы отправлялись на велосипедах проповедовать куда-нибудь подальше, туда, где у прихожан другой священник. И только в последнюю очередь мы делились благой вестью с теми, кто жил неподалеку. В городе Килкенни, несмотря на угрозы разъяренной толпы, мы трижды в неделю проводили изучение с молодым мужчиной. Мне так нравилось учить других библейским истинам, что я решил подать заявление на обучение в Библейской школе Сторожевой Башни Галаад.

После пяти месяцев обучения в штате Нью-Йорк меня и еще троих выпускников назначили на небольшие острова в Карибском море. В ноябре 1948 года мы покинули Нью-Йорк на борту 18-метровой шхуны «Сибиа». Меня переполнял восторг, ведь я никогда раньше не плавал на паруснике. В нашей четверке был опытный капитан корабля, Гаст Маки. Он обучал нас основам мореплавания: как поднимать и опускать паруса, ориентироваться по компасу и идти против ветра. Тридцать дней Гаст умело управлял нашим судном. Пережив несколько опаснейших штормов, мы доплыли до Багам.

Несколько месяцев мы проповедовали на Багамских островах, а затем поплыли к Наветренным островам, которые протянулись примерно на 800 километров от Виргинских островов близ Пуэрто-Рико почти до Тринидада. Пять лет мы проповедовали в основном на далеких островах, где не было Свидетелей. Порой мы по нескольку недель не могли отправить и получить почту. Но как же мы были счастливы возвещать слово Бога на островах! (Иер. 31:10).

Когда мы бросали якорь в какой-нибудь бухте, наше появление вызывало у местных жителей бурный интерес. Они сбегались к берегу, чтобы посмотреть, кто к ним прибыл. Некоторые никогда не видели шхуну или белого человека. Островитяне, дружелюбные и набожные люди, хорошо знали Библию. Они часто угощали нас свежей рыбой, авокадо и арахисом. На нашем судне места было немного, но мы как-то ухитрялись там спать, готовить и стирать одежду.

Пристав к берегу, мы целый день разговаривали с людьми и приглашали их на библейскую речь. При наступлении вечера мы ударяли в  судовой колокол. Как приятно было видеть спешащих на речь островитян! Спускаясь с холмов, они держали в руках масляные лампы, которые в темноте напоминали мерцающие звезды. Порой приходило до ста человек, и они оставались допоздна, задавая вопросы. Они любили петь, поэтому мы напечатали для них слова некоторых песен Царства. Мы вчетвером, как могли, начинали петь, а все остальные подхватывали мелодию, и их голоса сливались в стройный хор. Какое же это было чудесное время!

После изучения Библии некоторые островитяне шли с нами на следующее изучение, чтобы послушать нас еще раз. Хотя через несколько недель нам приходилось плыть дальше, мы часто просили тех, кто интересовался истиной больше других, изучать с остальными, пока мы не вернемся. Было трогательно наблюдать, как серьезно некоторые подходили к этому поручению.

Сегодня многие из этих островов превратились в популярные курорты, но в те времена это были тихие, спокойные места с бирюзовыми лагунами и песчаными пляжами, где растут пальмы. Обычно мы плыли от одного острова до другого ночью. Вокруг нашей шхуны резвились дельфины, и было слышно, лишь как она рассекает волны. Лунная дорожка на ровной глади моря тянулась до самого горизонта.

Прослужив на островах пять лет, мы поплыли в Пуэрто-Рико, чтобы поменять шхуну на моторное судно. Когда мы приплыли туда, я встретил красивую сестру-миссионерку по имени Максин Бойд и влюбился в нее. С самого детства она ревностно проповедовала благую весть. Максин служила миссионером в Доминиканской Республике, пока в 1950 году власти при поддержке католической церкви не депортировали ее из страны. Мне, как члену команды корабля, разрешили остаться в Пуэрто-Рико только на месяц. Вскоре мне предстояло вернуться на острова еще на несколько лет. Поэтому я сказал себе: «Рональд, если тебе нужна эта девушка, действовать нужно быстро!» Через три недели я сделал ей предложение, а через шесть мы поженились. Нас с Максин назначили миссионерами в Пуэрто-Рико, поэтому новое судно я так и не испытал.

В 1956 году меня назначили районным надзирателем, и мы стали посещать собрания. Многие братья были бедны, но нам очень нравилось к ним приезжать. Помню, в деревне Потала Пастильо мы познакомились с двумя многодетными семьями Свидетелей, и я частенько играл им на флейте. Я спросил одну девчушку, Ильду, хочет ли она пойти с нами проповедовать. Она ответила: «Я бы хотела, но не могу. У меня нет обуви». Мы купили ей пару туфель, и она пошла с нами в служение. Много лет спустя, когда в 1972 году мы были в бруклинском Вефиле, к нам подошла сестра, которая только что окончила Школу Галаад. Она получила назначение в Эквадор и должна была вот-вот уехать. Эта сестра сказала: «Вы меня не узнаёте? Я та маленькая босая девочка из Пастильо». Это была Ильда! От радости мы не могли сдержать слез!

В 1960 году нас пригласили служить в пуэрто-риканском филиале, который тогда располагался в маленьком двухэтажном доме в одном из районов Сан-Хуана, Сантурце. Поначалу основную часть работы выполняли я и Ленарт Джонсон. Он и его жена были первыми Свидетелями Иеговы в Доминиканской Республике, а в 1957 году они переехали в Пуэрто-Рико. Спустя какое-то время Максин стала заниматься подписками на журналы — за неделю она обрабатывала более тысячи подписок. Ей очень нравилась эта работа: она думала обо всех людях, которым помогала получать духовную пищу.

Я люблю вефильское служение, ведь так я могу много давать другим. Но такая жизнь не лишена трудностей. Например, когда в 1967 году в Пуэрто-Рико проходил первый международный конгресс, у меня было так много дел, что я чувствовал себя перегруженным. В Пуэрто-Рико приехал Нейтан Норр, который тогда руководил деятельностью Свидетелей Иеговы. Он ошибочно заключил, что я не позаботился о транспорте для миссионеров, которые приехали на конгресс, хотя это было не так. Он строго отчитал меня за неорганизованность и сказал, что разочарован во мне. Я не стал с ним спорить, но в то же время сильно расстроился и чувствовал, что со мной обошлись несправедливо. И все же, когда мы с Максин снова  встретились с братом Норром, он пригласил нас к себе в комнату и приготовил для нас обед.

Пока мы служили в Пуэрто-Рико, мы несколько раз ездили в Англию, чтобы навестить моих родных. В отличие от нас с мамой, папа сначала не принял истину. Но когда к нам приезжали докладчики из Вефиля, мама часто приглашала их остановиться у нас дома. Папа видел, как сильно эти смиренные братья, занимавшие ответственное положение, отличались от пасторов, которых он уже давно терпеть не мог. В конце концов в 1962 году он крестился, став Свидетелем Иеговы.

Моя дорогая жена Максин умерла в 2011 году. Как же мне хочется снова увидеться с ней, когда она воскреснет! Эта надежда меня очень согревает. За 58 лет, прожитых вместе, мы с Максин видели, как число служителей Иеговы в Пуэрто-Рико возросло примерно с 650 до 26 000. Когда в 2013 году филиал в Пуэрто-Рико был объединен с филиалом в Соединенных Штатах, меня попросили служить в Уолкилле (штат Нью-Йорк). За 60 лет, прожитых на острове, я стал чувствовать себя настоящим пуэрториканцем — таким же местным жителем, как маленькая древесная лягушка коки, которая «поет» на закате: «Ко-кии, ко-кии!» Но пришло время уезжать.

Я все еще служу Богу в Вефиле. Сейчас мне уже за 90, и мое назначение — быть духовным пастырем и ободрять членов вефильской семьи. Говорят, за то время, что я в Уолкилле, я посетил уже более 600 человек. Некоторые хотят поговорить со мной о личных или семейных проблемах. Другие просят совета относительно своего служения в Вефиле. Порой за советом обращаются те, кто недавно вступили в брак. Некоторые вефильцы были назначены служить в поле. Я выслушиваю всех, кто ко мне приходит, и нередко говорю им: «„Бог любит радостного дарителя“. Поэтому выполняйте свою работу с радостью. Ведь вы делаете ее для Иеговы» (2 Кор. 9:7).

Чтобы успешно служить в Вефиле, как и в любом другом месте, нужно постоянно напоминать себе, почему то, что ты делаешь,— важно. Все, что мы делаем в Вефиле,— священное служение. Те, кто там служит, помогают верному и благоразумному рабу давать духовную пищу всемирному братству (Матф. 24:45). Возможность прославлять Иегову есть везде, где бы мы ему ни служили. Давайте с радостью делать то, о чем он нас просит, ведь «Бог любит радостного дарителя»!