Трудности военных лет подготовили меня к жизни

РАССКАЗАЛ ЭРНСТ КРЁМЕР

«Вот ваша комната». Такими словами нас с напарником поприветствовали в Габоне (Западная Африка). Места в комнате хватило, только чтобы расстелить матрац. В ней мы прожили шесть месяцев.

ДЕТСТВО, проведенное во время Второй мировой войны на ферме, подготовило меня к жизни в трудных условиях. В 1939 году началась война, и вскоре нацистская Германия оккупировала Польшу. Мне тогда было четыре года. Наша семья состояла из моих родителей, младших брата и сестры, меня и еще двух старших сестер. Отец готовил нас к тому, что, если Германия потерпит поражение, настанут тяжелые времена.

Мы жили в маленькой немецкой деревушке Лёвенштайн в Нижней Силезии, в то время входившей в состав Польши. На нашей ферме площадью 25 гектаров мы выращивали зерновые и занимались скотоводством. Отец также работал управляющим фермерских хозяйств района. Когда нацисты пришли в Силезию, они воспользовались опытом отца, чтобы привлечь фермеров к оказанию поддержки армии.

Во время Первой мировой войны отец служил в кавалерии, и служба у нацистов уберегла его от призыва в армию. Мои родители уже давно отошли от церкви, потому что разочаровались, увидев, как священники вели себя во время Первой мировой войны. Поэтому я рос, не проявляя никакого интереса к религии.

В 1941 году я пошел в школу, но ненавидел ее и считал, что существуют намного более интересные занятия, чем сидеть и смотреть на доску. В начале 1945 года, за несколько месяцев до окончания войны, Бреслау (сейчас Вроцлав), столица Нижней Силезии, был осажден советскими войсками. В один из субботних вечеров мы увидели, как во время бомбежки этот город, расположенный почти в 50 километрах от нас, пылал в огне взрывов от снарядов и бомб. Вскоре нам пришлось бежать в горы. Когда война закончилась, мы вернулись домой в Лёвенштайн.

После войны

После войны наступили ужасные времена. Женщин насиловали, грабежи стали обычным явлением. Бо́льшую часть скота у нас украли.

В июле 1945 года арестовали отца. После семи дней жестоких допросов его отпустили. Через три месяца его снова арестовали и увезли. Больше мы его никогда не видели.  Два поляка отобрали у нас ферму, утверждая, что она принадлежит им. В апреле 1946 года всем немцам нашей деревни было приказано уехать, взяв с собой лишь то, что можно унести в руках.

Мама была готова к этому, и наш отъезд обошелся без паники. У нее была большая корзина на колесах, в которую она собрала постельные принадлежности, а у каждого из нас был заплечный мешок, заполненный самым необходимым. Польская милиция согнала нас, немцев, и отправила в Германию в вагонах для скота по 30 человек в каждом. Примерно через две недели мы прибыли на место, это было на северо-западе Германии, недалеко от Нидерландов.

Правительство выделило нашей семье, включая родственников (всего нас было 19 человек) две комнаты на ферме, расположенной приблизительно в 8 километрах от Квакенбрюкка. Со временем некоторые из нашей большой семьи нашли место у других фермеров и переехали туда, так что места стало больше.

Мама многим жертвовала ради нас, детей, часто она отказывалась от еды, чтобы накормить нас. В первую зиму нам не хватало дров. Стены и потолок в доме покрылись льдом, и наши комнаты стали похожи на ледяную пещеру. К счастью, у нас были теплые постели, и мы смогли выдержать холод.

Контакт со Свидетелями Иеговы

Где-то в 1949 году одна моя тетя дала маме «Сторожевую башню». В ней была статья, напомнившая маме о том, как во время войны по радио она слышала выступление Гитлера, в котором он ругал каких-то людей, предсказывавших падение Германии, и называл их выродками. Мама тогда не знала, кто эти люди, и удивлялась. Когда она прочитала в «Сторожевой башне», что это Свидетели Иеговы, то ей стало интересно узнать о них побольше, и она решила изучать с ними Библию.

Как-то в апреле 1954 года я познакомился с супружеской парой Свидетелей, проводивших изучение с моей мамой. После занятия я взял у них брошюру «Можешь ли ты вечно и счастливо жить на земле?» и подписался на «Сторожевую башню». Прочитав брошюру, я понял, что нашел истину. Поэтому я дал почитать эту брошюру своей работодательнице, а потом спросил, что она думает о прочитанном. Она ответила: «Мысли хорошие, даже слишком хорошие, чтобы быть правдой. Не верится, что так может быть на самом деле».

«Я уверен, что это истина,— сказал я ей,— и буду жить по ней». Она покачала головой и сказала: «Эта весть для спокойных людей. Ты слишком темпераментный, чтобы быть Свидетелем». Однако я стал предпринимать изменения в своей жизни.

Хотя в нашей местности не было Свидетелей, я изучал Библию сам и ездил на велосипеде за 10 километров на встречи собрания. Через какое-то время я поехал на районный конгресс, где собралось много Свидетелей. Там вместе с другими я впервые участвовал в проповеди. Вскоре я стал проповедовать регулярно. 14 июля 1954 года мы с мамой крестились. Позже в возрасте 80 лет крестилась и моя бабушка.

Работа на ферме отнимала у меня слишком много времени, поэтому я уволился оттуда и устроился работать в лесной заповедник. Затем наша семья переехала в Ройтлинген — небольшой городок под Штутгартом. Там моя младшая сестра Ингрид (единственная из всех моих братьев и сестер) тоже стала Свидетелем.

Пионерское служение

В 1957 году маме наконец удалось получить официальное свидетельство о смерти отца. Она стала получать пенсию и уже могла обходиться без моей финансовой поддержки. Освободившись от этой семейной обязанности, я устроился на работу с неполным рабочим днем и в апреле 1957 года начал служить пионером. Затем я получил приглашение служить специальным пионером. Услышав об этом, один Свидетель пригласил меня к себе в контору и сказал: «Я уверен, что тебе пригодится небольшая помощь». Он протянул мне 500 марок. На эти деньги я купил необходимую одежду, и у меня еще осталось 200 марок.

В 1960 году я добровольцем поехал в Австрию и проповедовал там в маленькой деревушке Шайбс и немного в городе Линц.  Однако в том же году, ехав на мотоцикле, я попал в серьезную аварию и повредил правую ногу. После нескольких операций я смог продолжить свое служение. В 1962 году мне пришлось вернуться в Ройтлинген, чтобы уладить иммиграционные проблемы. Там мне сделали еще одну операцию, чтобы удалить металлический стержень, который был вставлен мне в ногу. Я прервал пионерское служение на шесть месяцев, чтобы заработать денег и оплатить медицинские расходы.

Один разъездной надзиратель, посещавший собрание, в котором я служил, предложил мне написать заявление на служение в филиале Свидетелей Иеговы в Висбадене (Германия). Я сделал это и через две недели получил телеграмму с просьбой приехать в филиал как можно скорее. Через неделю, в мае 1963 года, я уже был в филиале, или Вефиле, и работал на станке, печатавшем журналы.

Стремление учиться

Вефиль — самое лучшее место из тех, в которых мне доводилось жить, и я быстро приспособился к напряженному графику работы там. В 1965 году я ездил в Испанию, тайно доставив туда библейскую литературу, потому что дело проповеди там было под запретом. Побывав в этой стране, мне захотелось выучить какой-нибудь иностранный язык, и я выбрал английский. Я использовал каждую возможность, чтобы учиться. Примерно в то же время в Германии была образована первая англоязычная группа, и я присоединился к ней. В первый раз на подготовку статьи для изучения из «Сторожевой башни» на английском языке у меня ушло семь часов. Когда во второй раз мне понадобилось всего лишь пять часов, я увидел, что дело движется вперед.

В 1966 году я получил приглашение в 43-й класс школы Галаад, созданной в США для подготовки Свидетелей Иеговы к миссионерскому служению. После окончания Школы нас с Гюнтером Решке назначили в Габон (Западная Африка). В апреле 1967 года по приезде в Либревиль — столицу Габона нам пришлось жить в крошечной комнате, о которой я писал вначале, и вешать свою одежду в столовой. Через полгода мы переехали в другой миссионерский дом.

В Габоне самой большой трудностью для меня был французский язык. Но в конце концов, приложив немало усилий, я худо-бедно осилил его. В 1970 году нашу проповедническую деятельность в Габоне неожиданно запретили, и нам, миссионерам, дали две недели на то, чтобы покинуть страну.

Центральноафриканская Республика

Вместе с другими миссионерами меня назначили в Центральноафриканскую Республику. Хотя официальным языком этой страны считается французский, большинство людей говорит там на языке санго, и, чтобы проповедовать им, нам пришлось учить этот язык. Нас послали в Бамбари, чтобы мы создали там миссионерский дом. В этом городе, расположенном в 300 километрах от столицы, Банги, не было ни электричества, ни водопровода, однако два местных собрания очень нуждались  в нашей помощи. После пережитой в Европе войны мне было не так трудно справляться с условиями жизни в Бамбари и в других местах.

После дух лет служения в Бамбари меня назначили посещать собрания в качестве разъездного надзирателя. В стране было около 40 собраний, и я проводил неделю с каждым из собраний, которые мне поручали посетить. У меня была маленькая машина, однако проселочные дороги были в таком ужасном состоянии, что часто я предпочитал ездить на общественном транспорте.

Банги было единственным местом во всей стране, где можно было отремонтировать машину. Так как по роду служения мне приходилось часто ездить, я купил несколько книг по ремонту машин, некоторые инструменты и стал сам ремонтировать машину. В одной из поездок в машине разрушился подвесной подшипник на ведущем вале, и она не могла тронуться с места. До ближайшего населенного пункта было около 60 километров. Я взял кусок твердого дерева из леса и вставил его в поврежденный подшипник, обильно смазал и привязал проволокой к ведущему валу. После этого поехал дальше.

Проповедовать в буше, в сельской территории, было особенно трудно, потому что мало кто там знал грамоту. В одном собрании единственный, кто мог читать, имел дефект речи. Статья из «Сторожевой башни» оказалась не из легких, но было очень приятно видеть, как все в собрании искренне старались понять разбираемые вопросы.

После встречи я спросил у братьев и сестер, как они извлекают пользу из статьи, которую поняли не полностью. Их ответ впечатлил меня. Они сказали: «Здесь мы получаем ободрение друг от друга» (Евреям 10:23—25).

Хотя многие из моих соверующих были неграмотными, благодаря им я многое понял в жизни. Я понял ценность библейского совета «считать других выше себя» (Филиппийцам 2:3). Благодаря моим африканским братьям я много узнал о любви, доброте и гостеприимстве, а также о том, как выжить в буше. Прощальные слова брата Нейтана Норра, сказанные на выпуске моего класса в Школе Галаад, теперь значили для меня намного больше. Он сказал: «Будьте смиренными, никогда не думайте, что все знаете, потому что это не так. Нам еще так многому нужно учиться».

Жизнь в африканском буше

Приезжая в собрание, я останавливался у местных братьев. Неделя посещения обычно становилась праздником особенно для детей. Это было связано с тем, что обычно собрание отправлялось на охоту или рыбалку и старалось всех обеспечить едой.

Живя с братьями в их хижинах, я ел все, что мне предлагали,— от термитов до мяса слона. Часто в меню было мясо обезьян. Особенно мне нравилось мясо кабанов и дикобразов. Конечно, пиры устраивались не каждый день. Потребовалось время, чтобы мой организм приспособился к новой для него пище, но потом мой желудок мог переваривать почти все, что подавали к столу. Я узнал, что для желудка полезно есть папайю вместе с семенами.

В буше может случиться любая неожиданность. Однажды меня приняли за мамми-уотер — белого призрака мертвого человека, якобы живущего в воде. Люди верят, что  этот призрак может затянуть человека в воду и утопить. Один раз, когда я выходил из потока после купания, девочка, которая пришла за водой, увидела меня, закричала и убежала. Когда другой Свидетель пытался объяснить, что я не призрак, а проповедник, люди не верили. Они говорили: «Белый человек никогда не приехал бы сюда».

Часто я спал под открытым небом, потому что мне нравился свежий воздух. Я всегда носил с собой противомоскитную сетку, которая защищала меня также от змей, скорпионов, крыс и тому подобного. Несколько раз я сталкивался с нашествием бродячих муравьев, и именно сетка спасала меня. Однажды ночью я направил свет своего фонаря на сетку и увидел, что она была покрыта ими. Я сразу бросился наутек, потому что муравьи, хотя и маленькие, могут убить даже льва.

Служа в южной части Центральноафриканской Республики рядом с рекой Конго, я проповедовал пигмеям, жизнь которых полностью зависит от леса. Они отличные охотники и знают, что можно есть, а что нельзя. Некоторые из них говорят на санго, поэтому с удовольствием слушали библейскую весть. Они соглашались на повторное посещение, но когда мы приходили к ним снова, то обнаруживали, что они уже перебрались в какое-то другое место. Никто из них в то время не стал Свидетелем, однако позже я узнал, что несколько пигмеев в Республике Конго теперь Свидетели.

За пять лет служения районным надзирателем в Центральноафриканской Республике я изъездил всю страну. Большей частью мои поездки были связаны с посещением собраний в буше.

Служение в Нигерийском филиале

В мае 1977 года меня пригласили служить в филиал Свидетелей Иеговы в Лагосе (Нигерия). В этой самой густонаселенной стране Африки тогда насчитывалось почти 100 000 Свидетелей Иеговы, и в филиале служило около 80 человек. Меня назначили в гараж обслуживать транспортные средства.

В 1979 году я вернулся к фермерскому труду, знакомому мне с детских лет, проведенных в Европе. Ферма, которая поставляла продукты для филиала, находилась в Иларо, приблизительно в 80 километрах от Лагоса. Там я узнал, что земледелие в районе влажнотропических лесов сильно отличается от земледелия в Европе. Проработав на ферме три с половиной года, я вернулся в Лагос и снова стал работать в гараже.

В 1986 году меня перевели в Игидуму, которая находится приблизительно в 360 километрах от Лагоса, там строился новый большой комплекс для филиала. Посвящение этого комплекса прошло в январе 1990 года. Там есть типография, маленькая ферма и жилые здания, в которых разместилось более 500 человек. Все это расположено на 60 гектарах земли, огороженных стеной высотой почти в 2 метра. В настоящее время в мои обязанности входит следить за фермой и поддерживать в надлежащем состоянии территорию, которую обслуживают около 35 работников.

Я живу в Нигерии около 27 лет, и мне нравятся разные назначения, которые я получаю в филиале. Я счастлив, что моя мама сохранила свою преданность Иегове и что моя младшая сестра, Ингрид, которая 14 лет служила специальным пионером, по-прежнему верна Иегове вместе со своим мужем.

Несмотря на пережитые трудности, я с удовольствием служу Иегове и моим духовным братьям в Западной Африке. Я благодарен, что Иегова дал мне хорошее здоровье, и молюсь, чтобы я дальше мог продолжать трудиться для нашего великого Бога.

[Карта, страница 21]

(Полное оформление текста смотрите в публикации)

Нигерия

Центрально-африканская Республика

Габон

[Сведения об источнике]

Mountain High Maps® Copyright © 1997 Digital Wisdom, Inc.

[Иллюстрация, страница 18]

С мамой Гертрудой и сестрой Ингрид в 1939 году.

[Иллюстрация, страница 20]

Служение миссионером в Габоне.

[Иллюстрация, страница 20]

В Центральноафриканской Республике я останавливался в таких деревнях.