Где я впервые услышал имя Иегова

Рассказал Павол Ковар

Во время сильной бомбежки нам едва удалось добраться до временного укрытия. Бомбежка усиливалась, наше укрытие сотрясалось, и один из заключенных стал молиться: «Иегова, спаси нас! Ради твоего святого имени, спаси нас!»

ЭТО было 8 января 1945 года, когда я был военнопленным в австрийском городе Линц. В укрытии нас было человек 250, и все остались живы. Выйдя из него, мы увидели, что все вокруг разрушено. Та горячая молитва глубоко врезалась мне в память, хотя я так и не узнал, кто ее произнес. Прежде чем поделиться тем, как я познакомился с Иеговой, позвольте немного рассказать о себе.

Я родился 28 сентября 1921 года недалеко от села Крайне, в западной Словакии. В то время она входила в Чехословакию. Мои родители были протестантами и относились к религии серьезно. По утрам в воскресенье отец читал нашу семейную Библию, а мама и мы, четверо детей, внимательно слушали. Однако не помню, чтобы отец хоть раз произнес имя Иегова. Люди в наших местах жили небогато, но мы были довольны тем немногим, что имели.

Когда в 1939 году началась Вторая мировая война, народ был напуган. Многие помнили, сколько страданий принесла Первая мировая война около 20 лет назад. В 1942 году меня призвали в словацкую армию. Хотя официально Словакия воевала на стороне Германии, в августе 1944 года была предпринята попытка восстановить демократию. Когда восстание подавили, меня вместе с тысячами пленных словацких солдат переправили на территорию, контролируемую Германией. В конце концов я оказался в местечке Гюзен, в лагере, расположенном рядом со страшным концлагерем Маутхаузен недалеко от Линца.

 В плену

Мы работали на авиазаводе, находившемся недалеко от городка Санкт-Георген-ан-дер-Гюзен. Я работал на лесопилке. Кормили нас плохо, а в январе 1945 года, когда немцы отступали на всех фронтах, наш рацион сократили еще больше. Из горячего давали только немного похлебки. Каждое утро на работу пригоняли заключенных из главного лагеря в Маутхаузене. Часто охранники забивали до смерти тех, у кого не оставалось сил работать. Позднее другие заключенные бросали их трупы на повозку и отвозили в крематорий.

Хотя кругом творились такие ужасы, надежда на скорое окончание войны придавала сил. 5 мая 1945 года, спустя четыре месяца после той самой бомбежки, меня разбудил сильный переполох, и я выбежал во двор. Охранников не было, оружие было свалено в кучу, а ворота распахнуты. Мы видели другой лагерь, от которого нас отделял луг. Заключенные выбегали оттуда, как пчелы вылетают из горящего улья. После освобождения они стали жестоко мстить. До сих пор не могу забыть, сколько людей было тогда зверски убито.

Заключенные убивали капов — узников, которые сотрудничали с лагерной охраной. Часто капы вели себя хуже фашистов. Я видел, как один заключенный до смерти забил капа дубинкой, крича: «Он убил моего отца! Мы вместе здесь выжили, а два дня назад он его убил!» К вечеру весь луг был завален сотнями трупов капов и других заключенных. Прежде чем уйти, мы пошли в концлагерь посмотреть на орудия казни — газовые камеры,— а также на печи.

Узнаю об истинном Боге

К концу мая 1945 года я добрался домой. Пока меня не было, мои родители не только узнали Божье имя, которое я услышал в убежище, но и стали Свидетелями Иеговы. Вскоре после возвращения я познакомился с Ольгой, проявлявшей большой интерес к духовному, и через год мы поженились. Ее любовь к библейской истине побудила меня и дальше узнавать об Иегове. Мы с Ольгой, а также еще примерно 50 человек крестились в реке Ваг на конгрессе, проходившем в городе Пьештяни. Этот конгресс был одним из последних до запрета — в 1949 году при новом коммунистическом режиме нашу проповедническую деятельность объявили незаконной. Со временем у нас родились две дочери, Ольга и Власта.

У нас в гостях часто бывал Ян Себин, Свидетель, который участвовал в реорганизации дела проповеди после войны. Мы много служили вместе. Хотя коммунисты преследовали нас все сильнее, мы продолжали проповедовать. Проявляя осторожность, мы говорили с людьми о библейских истинах, и вскоре у нас появилось много изучений Библии. Когда Ян уехал, мы с женой продолжали проводить эти изучения. Спустя годы мы часто встречали на конгрессах этих дорогих нам братьев и сестер вместе с их детьми и внуками. Как же нам было радостно!

Особое служение

К 1953 году многих наиболее активных Свидетелей арестовали. Меня попросили помогать в проповедническом служении  за 150 километров от дома. Раз в две недели по субботам после работы я садился на поезд в городе Нове-Место-над-Вагом и ехал в город Мартин, что на севере центральной части Словакии. Там я занимался библейским обучением до позднего вечера и весь следующий день. А вечером в воскресенье я возвращался в Нове-Место. Обычно я приезжал около полуночи и ночевал у одних пожилых супругов. От них я сразу шел на работу. Домой, в село Крайне, я возвращался в понедельник вечером. На выходных, пока меня не было дома, Ольга заботилась о наших дочерях.

В 1956 году мне предложили служить районным надзирателем, что включало в себя духовное укрепление собраний в нашей местности. Поскольку многие прежние районные надзиратели были арестованы, я понимал, что принять это назначение — мой долг. Мы с женой не сомневались, что Иегова поддержит нашу семью.

Согласно закону, установленному коммунистами, все граждане были обязаны работать. Тех, кто не работал, власти считали тунеядцами и сажали в тюрьму. Поэтому я не бросал работу. Каждые две недели я проводил выходные с семьей, занимаясь духовными и другими делами, а в другие выходные посещал одно из шести близлежащих собраний района.

Выпуск литературы в условиях запрета

В обязанности районного надзирателя входила забота о том, чтобы каждое собрание в его районе было обеспечено библейской литературой. Вначале журналы в основном переписывали от руки или перепечатывали на машинке. Позднее мы смогли получать негативы со «Сторожевой башней» и отправлять их собраниям. Журналы распечатывали на фотобумаге. Поскольку закупка большого количества фотобумаги могла вызвать подозрение, тем, кто ее покупал, требовалась смелость и осторожность.

Эту работу очень полюбил и превосходно выполнял Штефан Гучко. Например, однажды Штефан зашел в фотомагазин в городе, находившемся далеко от его родных мест, чтобы купить фотобумагу, но ее не было. Он собрался уходить, но увидел доброжелательную продавщицу, которая раньше обещала заказать для него бумагу. Штефан хотел уже к ней подойти, как вдруг в магазин вошел полицейский. Тут продавщица заметила Штефана и радостно обратилась к нему: «Пан! Вам повезло. Мы как раз получили партию фотобумаги, которая вам нужна».

Сразу сообразив, как нужно действовать, Штефан ответил: «Простите, вы, похоже, обознались. Мне нужна всего лишь одна пленка».

Вернувшись к машине, Штефан не мог смириться с мыслью, что уедет ни с чем. Поэтому, подождав немного, он снял пальто и кепку, постарался изменить свою внешность и снова пошел в магазин. Подойдя прямо к той продавщице, он сказал: «Я заходил неделю назад, и вы обещали заказать для меня фотобумагу. Она у вас есть?»

«Да-да, есть,— ответила она.— Но знаете, пан, только что приходил человек, как две капли воды похожий на вас. Невероятно, ну прямо ваш близнец!» Штефан поспешил забрать большую кипу бумаги и ушел, благодаря Иегову.

В 1980-е годы мы стали печатать библейскую литературу на мимеографе и небольших печатных машинах, которые устанавливали в подвалах и других укромных местах. Со временем мы стали выпускать столько журналов, книг и брошюр, что  хватало каждому возвещателю и даже оставалось для распространения.

Неприятные встречи

Однажды, это было в 1960-х годах, меня вызвали в военный отдел на предприятии, где я работал. Там меня допросили трое в штатском. «Сколько времени вы уже встречаетесь со Свидетелями Иеговы? — спросили они.— С кем именно встречаетесь?» После того как я ответил что-то неопределенное, мне сказали, что меня вызовут еще. Это была моя первая встреча с органами госбезопасности.

Вскоре после этого меня отвезли с работы в полицейское отделение. Передо мной положили чистый лист бумаги и попросили написать имена других Свидетелей. Когда примерно через час следователь вернулся, лист оставался чистым. Я объяснил, что не могу указать никаких имен. На следующей неделе все повторилось. Но на этот раз меня избили, и когда я уходил, то по коридору меня гнали пинками.

После этого меня на год оставили в покое. Потом полиция прислала ко мне человека. Во время войны он был заключенным в том же фашистском лагере, что и я. Он сказал мне: «Нам нужно найти к вам новый подход. Мы сажаем одного Свидетеля, а на свободу выходят пять». Власти хотели добиться хотя бы частичного контроля над нашей деятельностью. Однако я был решительно настроен не давать никаких сведений, которые могли бы им в этом помочь.

Я был одним из тех, кем в течение ряда лет периодически интересовалась тайная полиция. Иногда полицейские обращались с нами дружелюбно, а иногда кого-нибудь из нас сажали в тюрьму. Мне, к счастью, не пришлось отбывать срок, но эти неприятные встречи с полицией продолжались до 1989 года, когда в Чехословакии рухнул коммунистический режим.

Через несколько недель после этих событий ко мне зашел сотрудник госбезопасности из Братиславы, занимавший высокий пост. Он извинился и сказал: «Если бы все зависело от меня, мы никогда бы вас не беспокоили». Потом он достал из машины две сумки с консервированными фруктами и подарил их мне.

Иегова — крепкая башня

Хотя 40 лет моего служения Иегове прошли под запретом, жизнь у меня была счастливой и насыщенной. Трудности, которые мы переживали в те годы, сплачивали верных Свидетелей. Мы научились ценить нашу дружбу и не подводить своих братьев.

В марте 2003 года ушла из жизни моя дорогая жена Ольга. Она всегда была мне верной спутницей. Все годы нашей жизни мы были заняты христианским служением. Сейчас я продолжаю служить в нашем собрании старейшиной и по-прежнему отыскиваю достойных, с которыми можно поделиться библейскими истинами. Имя Бога, Иегова, которое я впервые услышал в лагере во время войны, всегда оставалось для меня крепкой башней * (Притчи 18:10).

[Сноска]

[Иллюстрация, страница 12]

В 1942 году, когда я служил в словацкой армии

[Иллюстрация, страница 12]

Позднее я был заключен в лагере в Гюзене (показан на фоне)

[Сведения об источнике]

© ČTK

[Иллюстрация, страница 12]

По утрам в воскресенье отец читал нам Библию

[Иллюстрация, страница 13]

День нашей свадьбы, 1946 год

[Иллюстрация, страница 15]

С Ольгой незадолго до ее смерти