Татиан — апологет или еретик?

БЛИЖЕ к концу своего третьего миссионерского путешествия апостол Павел созвал старейшин эфесского собрания. Он сказал им: «Я знаю, что после моего ухода войдут к вам лютые волки, которые не будут щадить стада, и среди вас самих появятся люди, которые будут говорить превратное, чтобы увлечь учеников за собой» (Деяния 20:29, 30).

В согласии со словами Павла, II век н. э. увидел как перемены, так и предсказанное отступничество. Набирал силу гностицизм — ставшее распространенным религиозно-философское течение, отравившее веру некоторых христиан. Все духовное гностики считали добром, а все материальное — злом. Полагая, что всякая плоть — это зло, они отвергали брак и продолжение рода, начало которым, по их мнению, дал Сатана. Некоторые из них думали, что поскольку добром может быть только связанное с духовной сферой, то неважно, как человек поступает со своим телом. Такие воззрения приводили к крайностям — либо к аскетизму, либо к потаканию плотским желаниям. Гностическое вероучение, гласившее, что спасение возможно только через мистический гностицизм, или самопознание, не оставляло места истине из Слова Бога.

Что делали называвшие себя христианами в ответ на угрозу гностицизма? Одни ученые мужи открыто выступали против этого лжеучения, другие же поддались его влиянию. Так, Ириней Лионский всю свою жизнь боролся против ереси. Его обучал Поликарп, заставший времена апостолов и призывавший тесно придерживаться учений Иисуса Христа и апостолов. Однако друг Иринея Лионского Флорин, который тоже учился у Поликарпа, не устоял перед учениями Валентина, наиболее влиятельного лидера гностического движения. Да, те времена были крайне неспокойными.

Представление об обстановке, сложившейся в тот период, дают труды Татиана, видного писателя II века. Что это был за человек? Как он присоединился к номинальному христианству? И каково приходилось ему тогда, когда было распространено влияние гностической ереси? Его чрезвычайно интересные отповеди и его личный пример содержат в себе ценные уроки для сегодняшних искателей истины.

Знакомство с «некими варварскими писаниями»

Татиан был родом из Сирии. Он много путешествовал и много читал, благодаря  чему стал знатоком греко-римской культуры своего времени. Татиан прибыл в Рим как странствующий ритор, однако там его внимание привлекло христианство. Он начал общаться с Юстином Мучеником и, возможно, стал его учеником.

В позволяющем многое узнать рассказе о своем обращении в номинальное христианство Татиан пишет: «Я искал, каким образом мог бы найти истину». Вот как он описывает свое знакомство со Священным Писанием: «Случилось мне прочитать некие варварские писания, более древние в сравнении с эллинскими учениями и более божественные в сравнении с их заблуждениями — и вышло, что я поверил им из-за ненапыщенности слога, и безыскусности говорящих, и из-за удобопонятности всего творения, и предвидения будущего, и необычайности наставлений, и из-за единоначалия во вселенной».

Он не стеснялся призывать своих современников исследовать христианство тех дней и отметить его простоту и ясность в сравнении с мраком язычества. Чему мы можем научиться из сочинений Татиана?

Что показывают его сочинения

Судя по сочинениям Татиана, он апологет — писатель, выступающий в защиту своей веры. К языческой философии он относится с суровой враждебностью. В своем труде «Слово к эллинам» Татиан делает акцент на суетности язычества и разумности номинального христианства. Выражая презрение к делам и обычаям эллинов, он беспощаден. Вот как, например, он высказывается о философе Гераклите: «Его невежество обличила смерть, потому что, заболев водянкой и занявшись врачеванием с тем же успехом, что и философией, он обмазал всего себя испражнениями, а когда навоз „схватился“ и стал раздирать тело, он скончался».

Татиан с величайшим почтением относился к учению о едином Боге, Создателе всего сущего (Евреям 3:4). В «Слове к эллинам» он называет Бога Духом и говорит, что он — «единственный безначальный и Сам начало всего» (Иоанна 4:24; 1 Тимофею 1:17). Отвергая использование изображений в поклонении, Татиан пишет: «Как назову дерево и камни богами?» (1 Коринфянам 10:14). Он считал, что Слово, или  Логос, стало первородным из всех творений небесного Отца и что впоследствии через него была создана материальная Вселенная (Иоанна 1:1—3; Колоссянам 1:13—17). О воскресении в назначенное время Татиан говорит: «Мы верим, что будет и телесное воскресение после конца мира». О том, почему мы умираем, он высказывается так: «Мы родились не для того, чтобы умирать, а умираем по своей вине. Погубила нас свободная воля — мы, свободные, сделались рабами, грехом проданы в рабство».

О душе Татиан высказывается путано. Вот его рассуждения на эту тему: «Душа, о мужи эллины, сама по себе не бессмертна, а смертна — но она может и не умирать. Ведь она, не зная истины, умирает и распадается вместе с телом и воскресает позднее при конце мира, принимая вместе с телом смерть через наказание в бессмертии». Что именно Татиан хотел этим сказать — до конца не ясно. Может быть, он придерживался каких-то библейских учений, но, не желая потерять расположения своих современников, смешивал библейские истины с языческими философиями?

Еще одно известное сочинение Татиана — это «Диатессарон», или «Евангелия от четырех». Татиан первым подарил собраниям в Сирии Евангелия на их родном языке. Это был весьма почитаемый труд, в котором четыре Евангелия слились в единое повествование. «Евангелиями от четырех» пользовалась церковь в Сирии.

Христианин или еретик?

Внимательное изучение сочинений Татиана показывает, что он был знаком со Священным Писанием и относился к нему с глубоким уважением. Вот что он пишет о том, как оно на него повлияло: «Разбогатеть не желаю, от военачальства отказался, блуд возненавидел, мореплаванием по ненасытности не занимаюсь... от бешеного тщеславия свободен. [...] Я вижу солнце одно для всех и одну на всех смерть — в наслаждениях ли, в нужде ли». Татиан призывает: «Умри для мира, отрекшись от безумия его, „живи Богу“, постижением Его отвергая прежнюю судьбу» (Матфея 5:45; 1 Коринфянам 6:18; 1 Тимофею 6:10).

Обратим, однако, внимание на сочинение Татиана «О совершенстве по учению Спасителя». В этом труде он приписывает происхождение брака Дьяволу. Татиан сурово осуждает супружество, утверждая, что, вступая в брак, человек привязывает свою плоть к тленному миру.

По всей видимости, около 166 года н. э., после смерти Юстина Мученика, Татиан если не основал аскетическую секту энкратитов, то примкнул к ней. Главным для ее приверженцев было строгое воздержание во всем и власть над собственным телом. Их аскетизм требовал воздерживаться от вина, не вступать в брак и не обладать никаким имуществом.

Урок для нас

Почему Татиан так далеко отошел от Писания? Стал ли он «забывчивым слушателем»? (Иакова 1:23—25). Может быть, он не отвергал басни и оказался добычей человеческой философии? (Колоссянам 2:8; 1 Тимофею 4:7). А если он соглашался с такими серьезными заблуждениями, то нет ли оснований подозревать его в помрачении рассудка?

Как бы то ни было, сочинения Татиана и его пример дают некоторое представление о религиозной обстановке того времени. Они показывают, сколько вреда может принести влияние светской философии. Примем же к сердцу слова апостола Павла, призывавшего «уклоняться от пустых разговоров, оскверняющих святое, и противоречий того, что ложно именуется „знанием“» (1 Тимофею 6:20).