Биография

Я слаб, но силен

РАССКАЗАЛ ЛЕОПОЛЬД ЭНГЛАЙТНЕР

Эсэсовец достал пистолет, приставил его к моей голове и сказал: «Ну, что? Готов умереть? Сейчас спущу курок — и все, тебя нет!» — «Я готов»,— ответил я, стараясь справиться с волнением в голосе. Я внутренне собрался, закрыл глаза и стал ждать выстрела, но его не последовало. «На такого, как ты, и пули жалко!» — прокричал он и опустил руку с пистолетом. Как я оказался в таком ужасном положении?

Я РОДИЛСЯ 23 июля 1905 года в городке Айген-Фогльхуб, расположенном в Австрийских Альпах. Я был старшим сыном в семье. Мой отец, рабочий лесопилки, и мать, дочь местного фермера, тяжело трудились, чтобы заработать на жизнь. Рос я в Бад Ишле, рядом с Зальсбургом, среди живописных озер и горных вершин.

В детстве я часто думал о несправедливости в жизни, и не только потому, что наша семья была бедной, но и потому, что я страдал из-за врожденного искривления позвоночника. Стоять прямо я практически не мог — такой сильной была боль в спине. В школе меня освободили от занятий физкультурой, и поэтому я стал предметом насмешек.

Когда заканчивалась Первая мировая война, мне почти исполнилось 14, и я решил подыскать работу, чтобы вырваться из тисков бедности. Я голодал, к тому же был измотан высокой температурой, вызванной испанкой — гриппом,  который унес жизни миллионов человек. «Для такого слабака, как ты, у меня работы нет»,— чаще всего так отвечали мне фермеры. Но все же один добрый фермер взял меня на работу.

Узнаю о любви Бога

Хотя моя мать была ревностной католичкой, я редко ходил в церковь,— в основном потому, что отец очень спокойно относился к религии. К тому же мне не нравилось, что в Римско-католической церкви поклоняются изображениям.

Однажды, это было в октябре 1931-го, один мой друг предложил пойти с ним на религиозную встречу, организованную Исследователями Библии, как тогда назывались Свидетели Иеговы. Там я получил библейские ответы на важные вопросы, как-то: одобряет ли Бог поклонение изображениям? (Исход 20:4, 5). Существует ли огненный ад? (Екклесиаст 9:5). Воскреснут ли умершие? (Иоанна 5:28, 29).

Особенно меня поразило то, что Бог, оказывается, не одобряет кровопролитные войны, даже если люди утверждают, что воюют во имя Бога. Я узнал, что «Бог есть любовь» и что у него есть величественное имя, Иегова (1 Иоанна 4:8; Псалом 82:19, ПП). Очень приятно было узнать, что посредством Царства Иеговы люди смогут вечно и счастливо жить на райской земле. Я также узнал, что у некоторых несовершенных людей есть чудесная надежда — они призваны Богом править вместе с Христом в Божьем небесном Царстве. Ради этого Царства я решил делать все возможное. В мае 1932 года я крестился как Свидетель Иеговы. Для этого потребовалось мужество, поскольку в то время Австрия была католической страной, отличавшейся религиозной нетерпимостью.

Презираем и гоним

Когда я ушел из церкви, родители были потрясены, а священник поспешил сообщить об этом во всеуслышание. Теперь при встрече со мной соседи плевали на землю, чтобы выказать свое презрение. Тем не менее я был полон решимости вступить в ряды полновременных служителей и в январе 1934 года начал пионерское служение.

Политическая ситуация становилась все более напряженной из-за того, что в нашей местности большую власть получили нацисты. Когда я служил пионером в долине реки Энс, в Штирии, полиция гналась за мной по пятам, и я старался быть «осторожным, как змеи» (Матфея 10:16). В 1934—1938 годах я постоянно сталкивался с преследованием. Хотя я был безработным, в получении пособия мне было отказано, а из-за того, что я проповедовал, меня приговаривали к тюремному заключению — несколько раз на небольшой срок и четыре раза на более длительный.

Гитлеровские войска оккупируют Австрию

В марте 1938 года гитлеровские войска захватили Австрию. В течение нескольких дней более 90 000 человек — примерно 2 процента взрослого населения — были арестованы и посажены в тюрьмы и концлагеря. Все они обвинялись в оказании сопротивления нацистскому режиму. Свидетели Иеговы в какой-то степени уже были к этому подготовлены. Летом 1937 года несколько человек из моего первого собрания ездили на велосипедах в Прагу, за 350 километров, на международный конгресс. Там говорилось о жестоком обращении, которому подверглись наши братья в Германии. Теперь, судя по всему, была наша очередь.

С тех пор как гитлеровцы вошли в Австрию, встречи и проповедническая деятельность Свидетелей Иеговы стали проводиться подпольно. Библейской литературы, которая тайно перевозилась через швейцарскую границу, не хватало. Тогда  соверующие в Вене начали печатать литературу, тоже тайно. Братьям ее доставляли курьеры, одним из которых был я.

Концлагерь

4 апреля 1939 года, когда в Бад Ишле мы отмечали Вечерю воспоминания смерти Христа, меня и еще трех моих соверующих арестовало гестапо. Нас отвезли на машине в Линц. Раньше я никогда не ездил в автомобиле, но в этот раз наслаждаться поездкой я не мог: было не до того. В Линце я подвергся мучительным допросам, но от своей веры не отказался. Через пять месяцев я предстал перед судьей провинции Верхняя Австрия. Неожиданно уголовное дело против меня было прекращено, но на этом мои испытания не закончились. Трех моих соверующих отправили в концлагеря: там они умерли, оставшись верными до конца.

Я все еще оставался в заключении. И вот, 5 октября 1939 года мне сказали, что меня отправляют в Германию, в концлагерь Бухенвальд. Из Линца нас повезли на специальном поезде. Каждый вагон представлял собой несколько двухместных камер. Моим соседом по камере оказался не кто иной, как бывший губернатор Верхней Австрии Генрих Глайсснер.

С ним у меня состоялся интересный разговор. Он мне искренне сочувствовал и был потрясен, узнав, что, даже когда он был у власти, Свидетели Иеговы в его провинции сталкивались со множеством правовых проблем. Он с сожалением сказал: «Господин Энглайтнер, того, что было, уже не поправить, но я хочу принести свои извинения. Я понял, что наше правительство виновно в неправильном отправлении правосудия. Если вам когда-нибудь понадобится моя помощь, обязательно обращайтесь — помогу, чем смогу». После войны мы с ним опять пересеклись. Генрих Глайсснер помог мне в получении государственного пособия жертвам нацизма.

«Сейчас я тебя пристрелю»

9 октября 1939 года меня привезли в Бухенвальд. О том, что прибыл Свидетель, сказали начальнику лагерной тюрьмы, и я сразу стал его мишенью. Он безжалостно избивал меня. Но когда он понял, что от веры я не отрекусь, то сказал: «Сейчас я тебя пристрелю, Энглайтнер. Но так и быть, напиши сначала прощальное письмо родителям». Я стал думать, какими словами утешить родителей, но как только я начинал писать, он толкал меня в правую руку, из-за чего на бумаге получались одни закорючки, и издевался, говоря: «Идиот! Двух строчек не может написать, а еще туда же — Библию читает!»

 Потом этот человек достал пистолет и приставил его к моей голове. Как я говорил вначале, я думал, что он и впрямь меня застрелит. Но он только затолкал меня в маленькую камеру, где было слишком много людей и где всю ночь пришлось провести стоя. Впрочем я бы все равно не мог спать, потому что у меня все болело. «Глупо умирать из-за какой-то там религии!» — «утешали» меня мои сокамерники. Генрих Глайсснер находился в соседней камере и все слышал. «Ужасные гонения на христиан продолжаются»,— печально сказал он.

Как-то летом 1940 года всем заключенным было приказано прийти в карьер в воскресенье, хотя по воскресеньям мы обычно не работали. Это было наказанием за «плохое поведение» некоторых узников. Нам велели таскать огромные камни из карьера в лагерь. Двое заключенных взвалили на меня такой здоровенный камень, что я чуть было не упал. Неожиданно ко мне на помощь пришел Артур Рёдл, лагерьфюрер (надзиратель лагеря), которого все боялись. Увидев, с каким трудом я передвигаю ноги, он сказал: «Этот камень ты не донесешь во веки вечные! А ну-ка, положи его!» Я с радостью повиновался. Затем он указал на другой камень, гораздо меньше, и сказал: «Возьми этот — он легче — и неси в лагерь». Потом, повернувшись к надсмотрщику, приказал: «Пусть Исследователи Библии идут в свои бараки. Сегодня они свое отработали!»

В конце рабочей недели я общался со своей духовной семьей. Это было приятное время! Мы заботились о том, чтобы у нас была духовная пища. Кто-нибудь из братьев писал на клочке бумаги библейский стих и передавал его другим. Помимо этого, в лагерь удалось тайно пронести Библию. Мы разделили ее на несколько книжек. У меня три месяца была книга Иов, которую я прятал в носках. То, что я читал об Иове, помогало мне сохранять стойкость.

7 марта 1941 года меня с большой колонной пленных отправили в концлагерь Нидерхаген. Состояние моего здоровья постепенно ухудшалось. Однажды мне и еще двоим братьям приказали раскладывать по ящикам инструменты. В конце работы мы вместе с другой группой заключенных возвращались в бараки. Обессиленный, я отстал. Это заметил эсэсовец и ужасно разозлился. Он подошел со спины и сильно пнул меня, чем нанес серьезную травму. Несмотря на мучительную боль, на следующий день я все-таки пошел на работу.

 Неожиданно — на свободе

В апреле 1943 года концлагерь Нидерхаген был расформирован. Меня перевели в лагерь смерти Равенсбрюк. А в июне 1943 года мне неожиданно представилась возможность освободиться из лагеря. На этот раз речь не шла об отречении от веры. Я просто должен был согласиться на пожизненный принудительный труд на ферме. Я готов был это сделать, только бы уехать из ужасного лагеря. Но сначала нужно было пройти медосмотр. Лагерный врач, увидев меня, удивился. «Ты все еще Свидетель Иеговы? Не может быть!» — воскликнул он. «Да, герр доктор»,— ответил я. «Раз так, то мы не должны тебя отпускать. Но с другой стороны было бы неплохо избавиться от такого мешка с костями».

Он не преувеличивал. Мое здоровье было в ужасном состоянии. На коже не было живого места из-за вшей, от побоев я оглох на одно ухо, и все тело было в гноящихся ранах. 46 месяцев лишений, постоянный голод и принудительный труд привели к тому, что я стал весить 28 килограммов. В таком состоянии 15 июля 1943 года я освободился из Равенсбрюка.

Меня отправили в родной город на поезде без охранника. В Линце я явился в гестапо, где мне выдали документы и предупредили: «Если ты думаешь, что мы тебя выпустили, чтобы ты опять занимался своей подпольной деятельностью, то ты глубоко ошибаешься. Не дай Бог, если мы узнаем, что ты проповедуешь!»

Наконец-то я был дома! В моей комнате все вещи остались там, где они были, когда 4 апреля 1939 года меня арестовали. Мама ничего не тронула, даже Библия по-прежнему лежала открытой на столике рядом с кроватью. Я опустился на колени и, исполненный благодарности, горячо помолился.

Вскоре меня определили на работу на горную ферму. Фермер, друг детства, даже немного платил мне, хотя не был обязан этого делать. Еще до войны он разрешил мне спрятать у него на ферме кое-какую библейскую литературу. Теперь я воспользовался этим складом для укрепления своей духовности. Мои потребности были удовлетворены, и я думал, что до конца войны останусь на ферме.

Прячусь в горах

Но долго наслаждаться свободой мне не пришлось. В середине августа 1943-го мне было приказано явиться на медосмотр. Первоначальное заключение военврача гласило, что я не годен для военной службы из-за больной спины. Однако через неделю тот же врач выдал другое заключение: «Годен для военной службы на линии фронта». На какое-то время меня потеряли из виду, но 17 апреля 1945 года, незадолго до окончания войны, обо мне вспомнили и хотели отправить на фронт.

Взяв кое-какие вещи и продукты, а также Библию, я ушел в горы. Сначала я спал на улице, но становилось холодно, а потом еще выпало полметра снега. Промокший до нитки, я набрел на хижину, располагавшуюся в горах на высоте 1 200 метров над уровнем моря. Дрожа от холода, я разжег огонь в камине, согрелся и высушил одежду, после чего, едва  живой от усталости, лег на лавку рядом с камином и уснул. Однако вскоре я подскочил от дикой боли. На мне горела одежда! Я стал кататься по полу, чтобы затушить пламя. Потом вся спина у меня покрылась волдырями.

Сильно рискуя, я до рассвета прокрался на ферму, но жена фермера, испугавшись, сказала, чтобы я уходил и что за мной охотятся. Я пошел к родителям. Но и они не знали, что со мной делать, однако потом все же пустили спать на сеновал и мама обвязала мои раны. Через два дня, увидев, что родители нервничают, я решил вернуться в горы.

5 мая 1945 года меня разбудил сильный шум. Я увидел низко летящие самолеты союзников. Тогда я понял, что гитлеровскому режиму пришел конец! Иегова своим духом помог мне выстоять в этом невероятно трудном испытании. Я убедился в истинности слов из Псалма 54:23, которые очень утешили меня, когда испытания еще только начинались. Я «возложил на Господа заботы» свои, и он поддерживал меня, физически слабого, когда я шел «долиною смертной тени» (Псалом 22:4).

Сила Иеговы «обретает совершенство в слабости»

После войны жизнь потихоньку налаживалась. Сначала я работал на моего друга-фермера. Однако в апреле 1946 года, когда сюда пришла американская армия, я был освобожден от принудительного сельскохозяйственного труда, которым я должен был заниматься всю оставшуюся жизнь.

В конце войны христианские братья и сестры в Бад Ишле и его окрестностях стали регулярно проводить встречи и с энтузиазмом проповедовать. Мне предложили работать ночным сторожем на заводе, благодаря чему я мог и дальше служить пионером. В конце концов я обосновался в Санкт-Вольфганге и в 1949 году женился на Терезии Курц, имевшей дочь от предыдущего брака. Мы прожили вместе 32 года. В 1981 году моя дорогая жена умерла. Она тяжело болела, и более семи лет я за ней ухаживал.

После смерти Терезии я возобновил пионерское служение, которое помогло мне пережить утрату. Сейчас я служу пионером и старейшиной в собрании Бад Ишля. Поскольку я прикован к инвалидному креслу, я беседую с людьми о надежде на Царство и предлагаю библейскую литературу прямо у своего дома или в парке. Содержательные разговоры о Библии очень ободряют меня.

Оглядываясь назад, я могу с уверенностью сказать, что все те ужасы, которые мне довелось пережить, не ожесточили меня. Хотя бывало, что я чувствовал себя удрученным, мои теплые отношения с Иеговой помогали мне в трудные времена. Господь сказал апостолу Павлу: «Сила моя обретает совершенство в слабости», и моя жизнь — еще одно тому подтверждение. Сейчас мне около 100 лет, и я полностью согласен со словами Павла: «Я нахожу удовольствие в слабостях, в обидах, в нуждах, в преследованиях и трудностях ради Христа. Ибо когда я слаб, тогда силен» (2 Коринфянам 12:9, 10).

[Иллюстрации, страница 25]

Арестован гестапо. Апрель 1939 года

Документ гестапо с обвинениями против меня. Май 1939 года

[Сведения об источнике]

Both images: Privatarchiv; B. Rammerstorfer

[Иллюстрация, страница 26]

Я укрывался в горах

[Сведения об иллюстрации, страница 23]

Foto Hofer, Bad Ischl, Austria