Новогодняя елка в свете русских и христианских традиций

«В НАЧАЛЕ 1830-х годов о... [моде на рождественскую елку] еще говорилось как о „милой немецкой затее“, а в конце этого десятилетия елка уже „входит в обыкновение“ в домах петербургской знати... Только в домах духовенства и в крестьянской избе елка в XIX веке так и не привилась. [...]

Прежде это дерево... не пользовалось особой симпатией. Символика смерти и связь с „нижним миром“, которые приписывались ели в русской традиции, а также обычай ставить елки на крышах кабаков вовсе не предвещали тех перемен в отношении к ней, которые произошли в середине XIX века. [...] В процессе усвоения иноземного обычая усваивалось и то значение, которое приписывалось рождественскому дереву на Западе — его связь с темой Рождества. [...]

Процесс „христианизации“ елки проходил в России не столь уж гладко. Он встречал сопротивление со стороны православной церкви. Священнослужители видели в новом празднике „бесовское действо“, языческий обычай, ничем не напоминавший рождение Спасителя, да вдобавок — обычай западного происхождения» (из статьи доктора филологических наук Е. В. Душечкиной, Санкт-Петербургский государственный университет, журнал «Живая старина»).

[Сведения об иллюстрации, страница 32]

Photograph: Nikolai Rakhmanov