В ПОСЛЕДНИЕ годы своей жизни Николай Дубовинский, мой двоюродный дедушка, работал над рукописью. В нее вошли воспоминания о радостных и тревожных моментах его жизни, проведенной в служении Иегове, большей частью под запретом в Советском Союзе. Несмотря на трудности, он сумел сохранить веру и необыкновенную жизнерадостность. Дедушка Николай много раз говорил, что хотел бы рассказать свою историю молодым. Вот почему я решила поделиться некоторыми выдержками из его рукописи. Николай родился в 1926 году в крестьянской семье в селе Подворьевка, которое сегодня находится в Черновицкой области на Украине.

Дедушка Николай рассказывает: «Однажды в 1941 году мой брат Иван принес домой книги „Арфа Божия“ и „Божий план веков“, журналы „Сторожевая башня“ и различные брошюры, которые я с увлечением прочитал. Большим открытием для меня стало то, что не Бог, а Дьявол — источник всех наших бед! Также я прочитал Евангелие и понял, что нашел истину. Воодушевленный этим, я начал делиться с другими своей надеждой на Царство. Я продолжал знакомиться с истиной с помощью публикаций и почувствовал сильное желание стать служителем Иеговы.

Я четко понимал, что буду страдать за свои убеждения. Шла война, а я не хотел убивать людей. Чтобы подготовиться к испытаниям, я начал заучивать библейские стихи, такие как Матфея 10:28 и 26:52. В своем сердце я принял решение стоять на стороне Иеговы, даже если придется за это умереть!

В 1944 году в возрасте восемнадцати лет меня призвали на военную службу. В пункте сбора я впервые оказался среди своих братьев по вере. Я и другие молодые братья призывного возраста твердо заявили властям, что не будем участвовать в войне. В ярости военные угрожали морить нас голодом, заставить копать траншеи или просто расстрелять. Нас это не напугало, так что в ответ они услышали: „Мы в ваших руках. Но что бы вы ни сделали с нами, мы не нарушим заповедь Бога „Не убивай“ (Исх. 20:13).

В итоге меня и двух других братьев отправили в Белоруссию на хозяйственные работы. До сих пор помню жуткую картину последствий войны, открывшуюся нам в пригороде Минска. По обе стороны дороги стояли обгоревшие деревья. Кюветы и лес были усеяны незахороненными телами  и вздувшимися трупами лошадей, а также брошенными повозками, военным снаряжением и обломками сбитых самолетов. Я своими глазами мог видеть, к чему приводит нарушение заповедей Бога.

В 1945 году закончилась война. За отказ воевать нас приговорили к 10 годам тюремного заключения. Первые три года мы были без духовной пищи и общения, пока не наладили по переписке связь с сестрами. Но вскоре их тоже арестовали и осудили на 25 лет лагерей.

В 1950 году нас досрочно освободили, и мы вернулись домой. За это время моя мама и младшая сестра Мария стали служителями Иеговы! Мои родные братья тогда еще не были Свидетелями, но продолжали изучать Библию. За активную проповедь местные органы КГБ намеревались вновь отправить меня в тюрьму. Поэтому ответственные братья предложили мне скрыться в подполье и заниматься печатанием литературы. Тогда мне было 24 года.

Наши братья говорили: „Если дело Царства будет запрещено на земле, оно продолжится под землей“ (Прит. 28:28). Поэтому большинство наших типографий располагались в подземных помещениях. Мой первый „рабочий кабинет“ находился в бункере во дворе дома моего старшего брата Дмитрия. Бывало, что я не выходил наружу две недели подряд. Если керосиновая лампа гасла от нехватки кислорода, я ложился и ждал, когда помещение наполнится свежим воздухом.

Как-то брат, с которым я работал, спросил меня: „Николай, принял ли ты водное  крещение?“ Я не был крещен, хотя уже 11 лет служил Иегове. Он провел со мной подготовительную беседу, и той же ночью в возрасте 26 лет я крестился в озере. Спустя три года мне доверили еще большую ответственность: я стал членом Комитета страны. В то время на место арестованных братьев назначались те, кто оставался на свободе, и дело Царства не останавливалось.

Работа в подпольной типографии была гораздо тяжелее пребывания в тюрьме! Семь лет я не мог посещать встречи собрания, так как иначе я попал бы в поле зрения КГБ, поэтому мне пришлось питаться духовно самостоятельно. На связь с семьей выходил только я сам, и то крайне редко. Понимание родных было мне поддержкой. Я постоянно был настороже, и это напряжение отнимало силы. Мы готовились к любым неожиданностям. К примеру, как-то вечером к дому, где я находился, подошли два милиционера. Я выпрыгнул в окно с противоположной стороны дома и побежал к лесу. Выбежав из леса на поле, я услышал какой-то странный свист. Когда до меня докатились хлопки выстрелов, я понял, что свистели пули! Один из преследователей, оседлав чью-то лошадь, стал настигать меня, продолжая пальбу из пистолета, пока у него не закончились патроны. Все же одна пуля ранила меня в руку. На расстоянии пяти километров от дома мне наконец удалось уйти от погони, скрывшись в лесу. Позже на суде мне сказали, что в меня разрядили 32 патрона!

Из-за пребывания под землей у меня был бледный цвет лица, и он сразу выдавал, чем я занимался. Поэтому при первой же возможности я подставлял лицо солнечным лучам. Жизнь под землей сказывалась на моем здоровье. Однажды я не смог попасть на важную встречу с братьями, потому что из носа и рта у меня шла кровь.

26 января 1957 года я был арестован. Через полгода Верховный суд УССР огласил приговор. Меня приговорили к высшей мере наказания — расстрелу, но из-за отмены в стране смертной казни мне  дали 25 лет заключения. В общей сложности нас восьмерых осудили на 130 лет исправительно-трудовых лагерей. В мордовских лагерях, куда нас отправили, находилось около 500 братьев и сестер. Мы регулярно встречались, чтобы небольшими группами тайно изучать „Сторожевую башню“. Один охранник, ознакомившись с несколькими изъятыми у нас журналами, воскликнул: „Если вы будете их читать — вас ничем не возьмешь!“ И хотя к работе мы всегда относились добросовестно, нередко перевыполняя производственный план, лагерное начальство сетовало: „Нам нужен не ваш план, а ваши мозги“».

После освобождения из лагеря в 1967 году мой дедушка помогал организовывать собрания в Эстонии, а затем в Санкт-Петербурге (Россия). В начале 1991 года было отменено решение суда 1957 года «за отсутствием состава преступления». В это время были реабилитированы многие Свидетели Иеговы, пострадавшие от произвола властей. В 1996 году Николай переехал в город Великие Луки (Псковская область), что в 500 километрах от Санкт-Петербурга. Там он приобрел небольшой домик, а в 2003 году на прилегающем участке земли был построен Зал Царства, где сейчас встречаются два процветающих собрания.

Мы с мужем служим в российском Вефиле. Последний раз Николай приезжал к нам в гости в марте 2011 года, за несколько месяцев до своей смерти. Нас очень затронули его слова, сказанные с искоркой в глазах: «По всем событиям я вижу, что начался, так сказать, седьмой день обхода Иерихона» (Иис. Н. 6:15). Ему было уже 85 лет. Жизнь Николая не была легкой, однако он сказал о ней так: «Как же я счастлив, что в молодости принял важное решение — служить Иегове. Я ни разу не пожалел об этом!»