Словами «притча», «поговорка» переводится еврейское слово маша́л, которое, как считается, происходит от корня со значением «быть подобным» или «быть похожим» (Пс 49:12). И действительно, в основе многих притч и поговорок лежит сходство или сравнение. Еврейское слово, переданное как «притча», «поговорка», некоторые ученые связывают с глаголом, означающим «править». Следовательно, оно может подразумевать высказывание правителя, высказывание, которое обладает силой или которое свидетельствует о высоком интеллекте. В пользу этого мнения говорит тот факт, что царь Соломон, известный своей мудростью, произнес 3 000 притч и записал многие из них (1Цр 4:32).

В своей речи израильтяне часто употребляли выражения с глубоким смыслом. Эти выражения появлялись вследствие обстоятельств, в которых израильтяне оказывались. Как правило, они представляли собой четкие, лаконичные высказывания (1См 10:12). Однако не все они отражали правильные представления и взгляды, а по поводу некоторых из них Иегова отзывался неодобрительно (Иез 12:22, 23; 18:2, 3).

Некоторые притчи и поговорки кого-либо высмеивали и унижали (Авв 2:6). В таких случаях даже объект насмешек — будь то человек или что-то неодушевленное — назывался притчей. Таким образом, израильтян предупреждали, что, если они не будут слушаться Иегову и соблюдать его заповеди, они и их храм станут  притчей среди народов (Вт 28:15, 37; 1Цр 9:7; 2Лт 7:20). Отношение к тем, кто стал притчей, хорошо видно на примере Израиля. В тех стихах, где этот народ назван притчей, используются такие слова, как «позор», «посмешище», «глумление», «унижение» и «насмешки» (Пс 44:13—15; Иер 24:9). Неудивительно, что о людях, ставших притчей, пели песни пьющие крепкие напитки и им плевали в лицо (Пс 69:11, 12; Иов 17:6). Как видно, того, кто становился притчей, подвергали крайнему унижению.

Не все притчи представляли собой одно-два коротких, лаконичных предложения. В 14-й главе Исаии записана длинная притча, в которой ярким языком и с помощью метких сравнений описывается, к каким ужасным последствиям приведет гордость царя Вавилона. В ней саркастически высмеивается тот, кто думал о себе как о «сияющем, сыне утренней зари».

Если притча строилась на сходстве или сравнении, которое не сразу было понятно, она иногда называлась загадкой (Пс 78:2). Пример тому боговдохновенная притча, которую Иезекииль рассказал Израилю. Говоря об отношении этого народа к Вавилону и Египту, пророк провел параллель с виноградной лозой, которая была посажена одним орлом, но которая затем жадно потянулась к другому (Иез 17:2—18).

Некоторые изречения и притчи, как, например, те, что произнес Иов, по стилю напоминали стихи (Иов 27:1; 29:1). Мысли, которые высказывал Иов под вдохновением свыше, не были изложены в сжатой, лаконичной форме, характерной для большинства притч, а представляли собой поучительную поэму, изобилующую образными выражениями.

Высказать несколько притч Бог также побудил Валаама, и эти притчи тоже изложены в стихотворной форме (Чс 23:7, 18; 24:3, 15, 20, 21, 23). Хотя другим народам Валаам предсказывал горе, в этих притчах нет и намека на презрение к Израилю — он осыпал его благословениями (Чс 23:11). Высказывания Валаама называются притчами не потому, что со временем они превратились в устойчивые выражения, и не потому, что они представляли собой мудрые изречения. Они названы так по той причине, что слова Валаама весомы и полны смысла и что он несколько раз прибегал к сравнениям и аналогиям.